Проблемы взаимодействия в области извлечения природных ресурсов наиболее актуальны сегодня для Кыргызстана. Три главных игрока этого процесса: местное сообщество, инвестор и государство часто не могу найти общий язык. Соответственно инвестиционный проект сворачивается, инвестор уходит из страны. Государство, местные сообщества ничего не получают.
Основной анализ в данной области в большей части проводился с точки зрения государственного управления, законодательства и экономических показателей. Наша задача была иной, мы попытались рассмотреть социокультурные аспекты. И в большей степени, в фокусе была точка зрения – людей представляющих голос местных сообществ.
Для этого мы проанализировали как ситуация подается в СМИ, мы взяли за основу два айыл окмоту Баткенской области с имеющимися историями конфликта с золотодобывающими кампаниями проехались и поговорили с людьми, и проанализировали уже имеющую литературу.
Почему Баткен? На наш взгляд, именно эта область наиболее соответствует общей картине в области ресурсодобычи Кыргызстана. В советский период здесь был бум освоений и разработок, поднимались целые города, инфраструктура. До сих пор там осталось значительная часть наследства тех эпохальных разработок. В том числе экологически не решенных, например хвостохранилища. Сегодня, на восприятие уже новых проектов в области все еще влияет коллективная память людей, с фантомами и фобиями из прошлого.
Мы попытались ответить на вопрос – Что влияет на развитие инвестиционных проектов в области добычи природных ресурсов Кыргызстана? Точнее:
— Какие факторы конфликтогенности – препятствуют, и наоборот — какие факторы взаимодействия – способствуют?
Рассмотрим и те, и другие поочередно:
Факторы конфликтогенности:
Фактор №1 — «Образ» как фактор восприятия сторон
В любом процессе значительную роль играет восприятие игроков: себя в данном процессе, друг друга, и восприятие общественностью всех участников процесса.
Во-первых, изменилось отношение к себе самих местных сообществ. В советский период главной идеей было доминанта человека над природой – «человек хозяин природы», а также примат государства в обществе: плановая экономика, эпохальные разработки и стройки. Новые «правила игры» уже в новом государстве дали новый статус местному управлению и самим местным сообществам. Что дало толчок общественному переосмыслению процессов связанных с освоением территорий. Сегодня представитель местных сообществ воспринимает себя «равным игроком» в освоении природных ресурсов на его территории. Таким образом, со сменой общей парадигмы советского государства к независимому КР, изменился подход ко всем его игрокам. Но сам шаблон взаимодействия и его восприятие остался прежним.
Каков на сегодняшний день образ трех сторон в инвестиционной деятельности Кыргызстана?
Образ «местного населения»
Анализ общих упоминаний в СМИ показывает, что наиболее уязвимым является образ местного населения. Поскольку чаще всего ситуацию описывает «пострадавшая сторона» — инвестор, либо государственные чиновники, выражающие недовольство ситуацией в инвестиционной сфере. То есть, те стороны, у которых есть больший доступ к СМИ. Государственные чиновники, в случае неэффективности инвестиционного проекта, чаще всего ссылаются на местные сообщества. Инвестор, как пострадавшая сторона, также чаще считает, что проблемы кроятся именно в местных сообществах. Ситуация часто уже заблаговременно обозначается как проблемная, а инициаторами в основном представляются местные жители. Характеристики применимые в данном случае обозначаются следующими эпитетами: агрессивные, неграмотные, архаичные, непонимающие выгоду и другие.
«Местное сообщество, не считаясь с государственными интересами, поднимает свои личные интересы выше государственных. Это самый большой отрицательный фактор по привлечению инвестиций на сегодня, который нужно убирать. Мы понимаем, что должны учитывать интересы местного населения, пояснить им экономическую целесообразность проекта, и что оно будет иметь. Но все должны думать, в первую очередь, о государстве».
Вице-премьер КР Валерий Диль.
К тому же картина конфликта фиксируется и подается уже на самой радикальной стадии. Минуя причины и всю историю конфликта, иногда длящуюся и накапливающуюся месяцами и даже годами. В СМИ же фиксируется и демонстрируется «картинка» уже последствий конфликта. Тогда, как сам процесс, накопления конфликтного потенциала чаще всего пропускается и игнорируется.
Местные сообщества же, видя, что поставленные вопросы не решаются, и нет возможности их разрешить, закрываются, категорически отказываясь вести дальнейшие переговоры. А сам конфликт – консервируется, как собственно и инвестиционный проект.
«Инвестор – донор»?
Часто и с образом «инвестора» происходит подмена. Когда он воспринимается не как представитель бизнеса с возможными выгодами для всех сторон. Но как «донор». Основными предпосылками для этого выступают:
- Тиражируемый и оставшийся от социалистической политической культуры образ инвестора как «пришлого капиталиста»;
- Социальное иждивенчество, порожденное значительным количеством гуманитарных проектов в разных областях, поддерживаемых за счет доноров, оказывающих часто безвозмездную пользу или с некоторыми усилиями для местных сообществ;
- Патерналистические ожидания от государства – стремление переложить ответственность на государство за все возможные последствия без особенных вложений и усилий со стороны местных сообществ.
Государственные институты – «нет доверия исправедливости». Низкий уровень доверия и ограниченный доступ к услугам, коррупционность – характеристики, которые чаще всего назывались и местными сообществами, и инвесторами.
Сформированный «негативный образ» и сложившиеся стереотипы о той или иной стороне инвестиционного проекта тиражируется в СМИ, формируя в общественном сознании образ не только отдельных примеров из области освоения и ресурсодобычи в Кыргызстане, но и всей отрасли в частности. Пример – Кумтор. Что отрицательно влияет на возможности вести инвестиционный проект.
Фактор №2 — «Местное население» или «местные сообщества»?
Часто с самого начала процесса установления необходимого взаимодействия всеми игроками, не редко инвестор и чиновники не видят разницу между двумя ключевыми понятиями: «местные сообщества» и «местное население». Рассматривая их только как некое население проживающий на данной территории. Но не как сообщество людей, имеющее собственные особенности, взаимодействия, картину и представления развития своей территории. Таким образом, игнорируя важную социально культурную составляющую, например отношение к данной земле, к отдельным артефактам, инвестор и представители государственных структур изначально закладывают фактор риска во взаимодействии и возможном сотрудничестве в будущем.
Фактор №3 — Фобии и фантомы прошлого
Недавняя советская история и управленческая политика, когда государство являлось исключительным стратегическим хозяйствующим субъектом в планировании и освоении всех богатств до сих пор является как предметом ностальгии, так и предметом отрицательного опыта и памяти.
Парадокс в том, что декларирование демократических принципов развития, в реальности до сих пор соседствует с патерналистическими ожиданиями от государства, которое долгое время определяло всеобъемлющую политику, в том числе и в области освоения природных ресурсов. При этом, не всегда предупреждая последствия подобных проектов. Значительно меняя не только географию целых районов вместе с социокультурным ландшафтом, но и часто пренебрегая экологическими последствиями, которые до сих пор сказываются, и откликаются в коллективной памяти людей, проживающих на территории тех «эпохальных разработок».
Так, многие угрозы связанные с хвостохранилищами – захоронениями токсичных, все еще радиоактивных отходов до сих пор не решены. Эти проблемы, перешли уже в эту эпоху, уже к этому государству. К проблемам и последствиям хвостохранилищ, оставшимся от промышленного подъема, добавились другие проблемы: упадок в городах, безработица, высокая внутренняя и внешняя миграция, экологические последствия, высокий уровень онкологических заболеваний.
Сама постановка вопроса – что проблема так и не была решена в той мощной и потенциальной стране, а также до сих пор уже после более чем четверти века независимости в этом государстве, также влияет на общую память и восприятие местных жителей. Фантомы прошлого, перешедшие в уже сегодняшние фобии экологического, экономического, социального порядка преследует местные сообщества. Часто они конвертируются в категоричное поведение и даже агрессию, влияющую на конфликтогенность с инвестиционными проектами.
Фактор №4 – Отсутствие положительного опыта
Какой наиболее успешный опыт взаимодействия между местным сообществом и инвестором, сегодня, можно было бы привести в пример для жителей Кыргызстана?
Положительные практики, которые могли бы стать успешной моделью взаимодействия в данной области – большая редкость, во всяком случаи те, которые транслируются в общественное представление об освоении природных ресурсов в Кыргызстане.
Успешные истории между всеми тремя сторонами в информационном пространстве – большая редкость. Гораздо чаще на национальном и локальном уровне, в судах, на рассмотрении в парламенте и правительстве страны встают вопросы о проблемах подобного сотрудничества. Подобная негативная картина также влияет на восприятие данного бизнеса. С одной стороны она снижает инвестиционную привлекательность со стороны заинтересованного бизнеса. С другой стороны, не способствует формированию у местных сообществ позитивных ожиданий, от вложений инвестиций и разработок на их территории, часто тиражируя потребительской отношение к инвестору.
Парадокс в том, что так же как на самом высоком уровне принятия решения говориться о неоправданной агрессии местного населения, так же на локальном уровне люди говорят о коррупции наверху. Отмечая высокий уровень недоверия ко всем инстанциям власти, так или иначе связанным с инвестиционными проектами.
Фактор №5 – Конфликты локальные, протесты национальные
Нередко, когда локальные протесты, выливающиеся в конфликты с инвестором и с местными органами власти, накладываются на протестные настроения в обществе.
Проблемы социально-экономического характера, коррупционные схемы и нарушения законодательства, отдаленность от центра республики и игнорирование самых насущных проблем – порождает недовольство у населения. Часто подобные настроения усугубляются в периоды и накануне выборов различного уровня, когда PR-кампании манипуляциями и спекуляциями усиливают протестную риторику. Наделяя ее не просто социально-экономическим содержанием, но и политическим, а иногда даже и национально-освободительным компонентом. Так, на парламентских выборах 2015 года некоторые политические силы в своих предвыборных кампаниях и предвыборных роликах использовали национал-освободительную тематику. Нередко в истории конфликтов подобного рода всплывают имена известных политиков и государственных деятелей.
Фактор №6 – Трансграничный характер рек
Кыргызская Республика находится в верхней части региональных водных бассейнов, поэтому, через многочисленные водные потоки, загрязненные вещества могут достигать других районов Центральной Азии. Большинство мест добычи природных ресурсов расположено именно на территории трансграничных рек. Все три последних конфликта в АО «Дара» (Баткенский район), АО «Майдан» (Кадамжайский район), АО «Катран» проходят на территориях где протекают реки, которые из Кыргызстана дальше уходят на территорию соседних государств. Отношения с которыми и без того являются не стабильными и часто напряженными. Особенно это актуально для Баткенской области, где жители приграничных территорий часто сталкиваются, и не редко сами разрешают конфликты на горизонтальном уровне с такими же местными сообществами приграничных соседских государств.
Фактор №7 – Третьи лица, или другие «заинтересованы стороны»
Часто, представители местных сообществ упоминают некие — «третьи стороны», так или иначе, влияющие на конфликт. Описывая их в разных характеристиках:
- Криминальные группы;
- Криминальные группы, сращенные с государственными;
- Трансграничные криминальные группы;
- Клановые группы;
- Группы интересов (например, конкурентная кампания и ее сторонники)
- Группы/лица – лобби из центра (Бишкек, область, район).
В ситуации, где стоит вопрос о ресурсах, так или иначе, возникают противоречия с мобилизацией людей по разные стороны конфликта. Там же, часто начинают проявлять себя – те самые «заинтересованные стороны» влияющие на ситуацию напрямую или опосредованно. Иногда они появляются до того как представители инвестора приходят на территорию местных сообществ. Еще на стадии продвижения самого объекта добычи и территории его освоения. Сопровождают проект разными способами, лоббируя интересы в различных государственных инстанциях, от получения лицензии на разработку до всего последующего процесса.
Фактор №8 — Неустойчивость «правил игры»
Вероятность конфликта серьезно возрастает в условиях экономического спада. По мере истощения ресурсов, провисания инфраструктуры и государственного управления увеличивается конкурентная борьба за обладание ресурсами, далеко не только формальными и легитимными методами.
Передел ресурсов принимает более активный характер в периоды политических потрясений, и после них. Так часто отмечается, что смены руководства страны и как и любые другие потрясения сопровождаются переделом собственности и перераспределением ресурсов.
Экономический спад продолжающийся длительное время и слабое, неэффективное управление приводят к постоянному ухудшению способности властей управлять. Вплоть до того, что в какой-то момент они оказываются не в состоянии поддерживать общественный порядок, и в первую очередь это касается отдаленных районов от центра страны.
Таким образом, положительный эффект от, в общем-то, благоприятного законодательства в области ведения бизнеса нейтрализуется неустойчивостью «правил игры» и политизацией бизнес-конфликтов в Кыргызстане.
Факторы взаимодействия:
Факторы взаимодействия на разных языках передаются всеми тремя игроками процесса. К примеру, если инвестор и представители государства больше используют язык официального законодательства и политики, то местные сообщества – традиционный язык сложившийся культурной коммуникации. Разница в которых скорее из области культуры и традиции. Особенно четко это проявлялась в описании позитивных практик взаимодействия между сторонами.
I. Социальная лицензия или «Бата беруу»
Для плодотворного ведения бизнеса, успешного «входа» на территорию реализации будущего проекта и эффективного взаимодействия с местным сообществом, помимо формального согласования – получения официальной лицензии, практически повсеместно встает вопрос первичного налаживания взаимодействии трех сторон. Чаще всего, данный процесс помимо официальных обязательств, зависит от умения наладить взаимодействие инвестора и местного сообщества на обыденном, не формальном уровне.
Данный компонент в мировой практике обозначается как — Социальная лицензия. Которое понимается как достижение компанией неформального «разрешения» различного уровня (от принятия до одобрения) местного сообщества. То есть – это достижение свободного, предварительного, на основе всесторонней информации согласия между местными сообществами и ресурсодобывающими компаниями. Полный смысл концепции состоит не только в достижении, но и в постоянном поддержании, воспроизводстве такого согласия, поскольку критерии его достижения могут с течением времени изменяться.
В большинстве случаев местные жители данный прецедент передавали и конвертировали в традиционный дискурс. Посредством языка традиций они выражали недовольство игнорированием сложившихся ритуалов и традиций в налаживании взаимодействия.
«Тигилер бизден Бата албаса кантип иштейт!?»
(Не взяв у нас благословения, как они буду работать!?)
— жители АО «Катран», «Майдан».
Традиция благословения у кыргызов (и не только) по сей день является неотъемлемой частью этикета как в повседневности, так и в торжественные дни. «Бата» отражают основные представления о счастье, благополучии, а также содержат предписания, регламентирующие поведение человека в обществе. Традиция давать «бата» является одной из наиболее консервативных этикетных норм. Она меньше всего подверглась изменению, несмотря на процессы урбанизации и модернизации кыргызского общества. Данную традицию до сих пор одинаково соблюдают и в городе, и в сельской местности, это неотъемлемая часть повседневной культуры.
II. Экологическая лицензия – Ыйык жер (земля отцов/предков)
Любая деятельность в освоении природных ресурсов сопряжена с вторжением и с освоением части территории местных сообществ: земли, воды, лесов, насаждений. С тем, что представляется не только географией, но и неотъемлемой частью истории и культуры проживающего здесь местного сообщества. Включающее в себя такие понятия как «земля отцов», «память предков», того, что годами считалось не просто территорией или абстрактной природой, но передаваемой из поколения в поколения ценностью. Даже эпоха советской коллективизации и обобществления не перечеркнули память собственников сообществ.
С одной стороны любая добыча принося доход в сообщество, увеличивает его благосостояние, обеспечивает занятость людей проживающих на данной территории. С другой стороны, меняет сложившегося уклада в сообществах. Не в последнюю очередь людей беспокоят вопросы связанные с экологией.
К тому же местное население, лидеры местных сообществ, имея доступ к общей информации, общим глобализационным трендам, анализируя ситуацию в мире, видят противоречия между глобальным контекстом, ориентированным на экологию и сохранение чистой природы, и тем, что предлагают им на локальном уровне, на их территории. Часто не рассчитывая на помощь государственных инстанций, люди сами изучают свои права, и пытаются апеллировать к закону, который включает все необходимые обоснования для требований местного сообщества в этой области.
Помимо формальных законов, определяющих экологические права – граждан КР накладывается историко-культурное отношение местных сообществ к земле, воде. Сакрализация земли предков, оставленная/завещанная предками, экологическая история, так же порождает тревогу и стремление если не уберечь ее, то хотя бы понимать процессы, нацеленные на ее освоение. Земля как табу — ценный коллективный ресурс определенного сообщества, который они стараются уберечь от «посягательства». Часто подобное табуирование отношения к природе, рассматривается через объекты-ресурсы как артефакты осмысливаемые и описываемые в том числе через культурно-исторический контекст: родник, река, ледники, могилы и другое.
На этом этапе актуальным представляются вопросы самосохранения себя как сообщества со «своей исконной» территории. Реакцией на угрозы, как видит это «сообщество», происходит совмещение и требования социальной и экологической лицензии от инвестиционных кампаний, пытающихся осваивать проекты на «их» территории.
III. Занятость и привлечение населения – «Тиричилик» (незначительный заработок, средства к существованию)
Вовлечение местного населения в процесс реализации инвестиционного проекта является эффективным способ взаимодействия. Совместная работа, участие в процессе порождает не только определенную лояльность, но и ощущение «общего дела», демонстрирует выгоду для государства, привлекает ресурсы в местные сообщества, обеспечивает рабочими местами и соответственно стабильным, регулярным доходом местных жителей.
В условиях, когда экономической особенностью сельского населения в Кыргызстане является посезонный доход населения, подобные перспективы выглядят достаточно привлекательно. На селе, большинство дохода имеет едино разовый характер, к примеру – получение сбора урожая весной, продажа скота. Поэтому регулярный, периодический заработок, как и постоянная работа, здесь имеет особое значение. Возможность устроиться с постоянной ежемесячной заработной оплатой здесь ограниченна. При этом большинство айыл окмоту в стране являются дотационными и финансируются из бюджета государства
IV. Информированность и коммуникация – «Маалыматуулук жана байланыш»
Открытость и информированность местного населения, инвесторов и органов власти является важной составляющей взаимодействия. Отсутствие прямой информации порождает искаженную, а зачастую противоречивую, например – слухи. Во многом данный процесс зависит не только от стороны инвестора, но и государственных структур.
Отсутствие или ограниченность информации является наиболее частой причиной конфликта, и препятствует его разрешению. При этом речь идет не просто об информированности (формальной, обрывочной), но и информации на всех его стадиях, открытой и системной, выдержанной и толерантной, формирующей объективную картину процесса разработки, с вовлечением в репрезентацию всех сторон. Прежде всего, это необходимо как для местных сообществ, так и для других участников. Информированность может стать индикатором замера «температуры» в обществе – восприятия и отражения настроений на всех этапах инвестиционного процесса. Не обладая информацией, все стороны теряют возможность контролировать процесс, особенно в его радикальной стадии.
Далее в исследовании предлагаются ряд рекомендация для различных участников процесса: местным сообществам, инвестору, госорганам и СМИ.
Данное исследование было проведено в рамках Проекта «Укрепление верховенства права и доступа к правосудию для устойчивого мира», при поддержке Программы развития ООН/Фонд миростроительства ООН и Международной организации по праву развития (IDLO) в рамках диалоговой платформы «Данакер».
